Михаил Яснов - Путешествие в чудетство
О. Григорьеву было свойственно создавать в стихах статические образы — когда абсурдные понятия, словечки, комические ситуации смешивались вот в такой «винегрет» и от этого становились ещё более нелепыми и смешными.
Совсем рядом, параллельно со стихами Григорьева, строится перепутанный мир Шибаева. Даже тема родственна. Однако вместо замершей картины, которую, смеясь, можно долго рассматривать, здесь мы находим чисто шибаевский выход: смешна не столько ситуация, сколько её языковое, словесное разрешение.
На плите обед доваривается,
Тётя с нами договаривается:
— Значит, так: промыть лапшу
Я вас, дети, попрошу.
Покрошите в суп картошку
И — варите понемножку,
Эту рыбу дайте киске…
И так далее… Теперь ребята рапортуют:
— Значит, так: лапшу — промыли,
В суп очистки покрошили
И — варили понемножку,
В сахар всыпали картошку,
Кости бросили в компот,
Рыбу — в мусоропровод.
— А куда несёте киску?
— Вон туда, в собачью миску…
— Моё сердце раз-ры-ва-ри-ва-ет-ся!..
— Это тётя заговаривается.
Типичная шибаевская находка: слова контаминируются, обрастают дополнительным смыслом, звук становится носителем обогащённой информации. Именно на этом строятся многие уроки языка Шибаева, его учебно-познавательные штудии, его поэтическая азбука, грамматика — та игра в язык, о которой писал иллюстратор шибаевских книг художник Вадим Гусев:
«Мне было очень интересно играть в язык, в такую большую, очень сложную игру, в которой столько нужно думать!
В эту игру играют знаками: знаками препинания, буквами, словами, которые складывают буквы, — всё это — знаки.
У них предназначение — обозначать значение.
Это и есть самое интересное — обозначать. Для того и надо думать. Думать всегда интересно, а когда придумаешь, выдумаешь, додумаешься — весело!
Во всякую игру играют по правилам. Правила надо знать. Кто не знает даже простых правил — над тем смеются. “Он (она, они) — смешной! (Смешная, смешные). Нам весело — мы-то знаем, как правильно! Стихи Шибаева смеются с нами”».[61]
Сегодня без стихов Александра Александровича Шибаева немыслима ни поэтическая педагогика, ни традиция русского детского стиха XX века. Вспомним разнообразные азбуки С. Маршака, его «Знаки препинания», «Живые буквы»; вспомним родственное шибаевским стихотворение Б. Заходера «Кит и кот», в котором замена одной буквы на другую становится истоком сюжета, вспомним его же «Букву Я» и «Песенку-азбуку»; в очередной раз вспомним стихи Г. Сапгира и О. Григорьева — опять называю их имена, поскольку эти поэты особенно близки Шибаеву поисками «внутри» языка. А ведь в 70-е годы — время основных удач А. Шибаева — выходили и другие близкие ему книги: например, загадки, написанные акростихом и собранные в книжке Я. Сатуновского «Где загадка, там отгадка», или целая антология поэтических каламбуров в книге Я. Козловского «Весёлые приключения не только для развлечения».
В этом ряду место Шибаева весомо и оригинально: сделав язык главным персонажем стихов, он показал, что игра — когда она существует не ради незамысловатой забавы, а ради учения и постижения культуры — в высшей степени необходима детской поэзии.
Когда-то обэриуты приглашали взглянуть на предмет «голыми глазами». Об Александре Александровиче Шибаеве можно сказать, что он услышал слово-предмет «голыми ушами», — и этот обострённый слух передаётся внимательному слушателю и читателю его весёлых и познавательных стихов.
Отступление пятое
Каждый из нас может припомнить немало столкновений с цензурой и попыток оболванивания, урезания и переосмысления его стихов разного рода «рецензентами»
У меня тоже были случаи — сегодня они кажутся идиотскими и смешными, — когда начальственный цензор пытался вторгнуться не только в творческий процесс, но подчинить своим представлениям о литературе и жизнь автора.
Несколько примеров.
В конце 70-х — начале 80-х годов чудесная и дружеская по отношению к авторам атмосфера сложилась в «Колобке» — многие, конечно, помнят этот журнал с гибкими пластинками, журнал не только для чтения, но и для «слушания». И я, и многие мои друзья и коллеги с радостью в нём печатались: стихи, сказки, многочисленные переводы, весёлые рисунки — всё на его страницах было интересно и познавательно!
Приезжая в Москву, я первым делом, как правило, отправлялся именно в «Колобок» в надежде получить заряд оптимизма для всех дальнейших, увы, достаточно сложных отношений ленинградского провинциала со столичными издательствами.
В один из таких визитов я обнаружил в редакции взволнованных редакторов, которые сообщили, что в журнале «Крокодил» готовится разгромная рецензия на публикации «Колобка» — не исключено, что после них журнал «прикроют». А одним из поводов для скандала послужило моё стихотворение «Песенка про летний дождь», героями которого были милые и безобидные существа — Услик, Сослик, Паукан и Кисанькая Мокренька. Сюжеты литературных скандалов до безобразия одинаковы: кому-то из высокопоставленных детей попался в руки номер «Колобка» с этой моей публикацией, а дальше по инстанции было доложено самому Михаилу Андреевичу Суслову о том, что про него напечатано чёрт-те что в детском журнале (Сослик!). Кстати, сегодня песенка на эти стихи звучит как звонок во многих мобильных телефонах.
К счастью, всё тогда обошлось. Хуже было с внутренними рецензентами. Один из них в своём погромном опусе так упорно настаивал на том, что в моих детских стихах постоянно присутствует «мотив поедания одного героя другим», что это сыграло роковую роль в моей книжке, готовившейся в издательстве «Малыш» — книжка так и не вышла.
А вот ещё одна незабвенная история. В детском разделе журнала «Аврора» как-то появилось моё крохотное стихотворение под названием «Я помогаю на кухне». Звучало оно так:
Ну-ка, мясо, в мясорубку!
Ну-ка, мясо, в мясорубку!
Ну-ка, мясо, в мясорубку
Шагом… марш!
Стой! Кто идёт?
Фарш!
И надо же было такому случиться, что это стихотворение оказалось опубликованным сразу же после того, как советские войска были введены в Афганистан! Поэтому тогдашнему первому секретарю нашей писательской организации не стоило большого труда обрушиться на меня за эти стихи с трибуны очередного писательского собрания — аргументация была примерно такая же, как немного позднее по поводу стихов Олега Григорьева: надо разобраться с детскими поэтами, которые пишут стихи по заказам западных спецслужб! Но когда эти стихи были прочитаны с высокой трибуны, зал разразился таким неподдельным хохотом, что вся аргументация пошла насмарку.
